Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Критика » Южный Урал, № 27 - Виктор Вохминцев

Южный Урал, № 27 - Виктор Вохминцев

Читать онлайн Южный Урал, № 27 - Виктор Вохминцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 55
Перейти на страницу:

Целый день Геннадий ходил воодушевленный. Он еще не знал, кем будет на новом месте (возможно ведь, что придется менять специальность), но это нимало не заботило его. Были бы крепкие руки да голова на плечах! Другие в таком же положении.

Странно: Геннадий еще никуда не уехал, а все окружающее уже как-то отдалилось, потеряло привычное значение. Воображению рисовались бескрайние просторы степей, покрытые седым ковылем, верблюжий караван вдали, знойное марево, в котором скользят тени каких-то поджарых быстроногих животных, жгучее солнце, будто остановившееся в зените, — все такое не похожее на Урал, где, куда ни взгляни, леса да горы, горы да леса…

И вообще казалось, что он уже не он, а второй Пржевальский, открыватель новых земель, которого ждут на карте «белые пятна»!

Очень довольный собой, весь отдавшись мечтам, в которых не последнее место занимала Марианна, хотя он даже не знал ее адреса (за что уже не раз ругал себя: надо было спросить!), Геннадий чувствовал себя окрыленным и даже с видом некоторого превосходства стал поглядывать на тех, кто никуда не едет и будет, как и прежде, трудиться на заводе.

Первый неприятный сюрприз, значительно охладивший его пыл, преподнесла ему сверловщица Валя Подкорытова (комсорг их цеха, рассудительная и требовательная девушка, которой втайне побаивались все ребята, одновременно уважая ее за прямоту и принципиальность), спросившая Геннадия:

— А почему ты вчера на работу опоздал?

Он с жаром принялся рассказывать ей о вчерашнем, лишь благоразумно умолчал о Марианне. Валя внимательно выслушала его, а потом сдержанно заявила:

— И все-таки это вовсе не доказывает, что надо опаздывать на работу.

Он с недоумением посмотрел на нее: ведь до чего обюрократилась — перестала рассуждать по-человечески! Тут такое дело, а она… Геннадий попытался доказать, что нельзя каждый случай судить по одному шаблону.

— А про обязательство ты забыл?

Обязательство? Верно, он забыл, что недавно они всем коллективом цеховой молодежи обязались работать даже без выходных, но выполнить срочный заказ для посевной… Да! — ухватился он за новую мысль, — но сменную норму он вчера выполнил!.. И был огорошен еще больше, услышав:

— Мы должны рассмотреть твое поведение на комсомольском собрании.

— Да ты понимаешь, что я подал заявление об отъезде?!

— Вот и об этом поговорим, — пообещала она холодно.

Он не придал особого значения ее словам. Дурит Валентина, начальство из себя разыгрывает. Как можно быть такой бесчувственной?

Ну и пусть чванится. Подумаешь, испугала! Все равно не она будет решать, а собрание. А ребята поддержат его. Сами же звали!

Геннадий рассчитывал, что при первых же высказываниях Подкорытовой поднимется хор возмущенных голосов: человек проявил сознательность, на целинные земли едет, а тут его вздумали прорабатывать по пустякам!.. Получилось, однако, не так.

Еще до собрания он заметил, что товарищи сдержанны. Всего два дня назад они сердились на Геннадия за то, что он не захотел последовать их примеру, готовы были называть его отщепенцем, а теперь, когда он сам заявил, что едет, словно воды в рот набрали.

Только один Федя Лапшин, сменщик Геннадия по станку, прозванный за свой безобидный нрав и оттопыренные уши, за которые в детстве, очевидно, часто драли его, Лопушком, шепнул ему сочувственно-успокаивающе перед самым собранием:

— Ерунда, Генаш, не падай духом! Ты только признай вину, будет лучше…

Признать вину? Ну уж дудки! Геннадий был парень упрямый и уверенный в себе, он не чувствовал за собой никакой ошибки, вернее, все еще не понимал ее, и приготовился «драться», отстаивая свою правоту…

…Он вышел с собрания оглушенный. Все пропало: товарищи не поддержали его.

Как все вышло?

Ему бы, действительно, сделать так, как советовал Лопушок: виноват, мол, ребята, поступил необдуманно, и — делу конец! Повинную голову меч не сечет, все пошло бы по-другому. А он заартачился, взял высокомерный тон, стал обвинять Подкорытову и всех, кто был с нею заодно, в формализме, несколько раз вскакивал с места и перебивал говоривших… Выдержки мало, самолюбия через край. Так это и было расценено товарищами.

Он сам восстановил против себя даже тех, кто вначале был на его стороне. И Валя вовсе не собиралась поступать с ним сурово. Думала ограничиться небольшим внушением, чтоб другим неповадно было так вот, ни за здорово живешь, оставлять рабочее место, нарушать свои обязательства, тем более, что это допустил комсомолец… А тут такой гонор. Все не правы, один он прав! Ну и пришлось разговаривать по всей строгости. Встала и сказала:

— Мы тебя знаем давно, знаем, что ты хороший производственник, но не можем рекомендовать тебя…

И другие поддержали ее. В результате в протоколе оказалось записанным, что «комсомольская организация цеха считает недостойным поступок члена ВЛКСМ Геннадия Зворыкина, который в такой момент, когда весь коллектив горит желанием своевременно выполнить ответственное задание по производству запасных частей для колхозов и совхозов к предстоящей посевной кампании, не явился вовремя на свое рабочее место, потерял три часа драгоценного времени». И самое страшное: «Собрание просит, чтобы заводский комитет комсомола пересмотрел заявление комсомольца Зворыкина с просьбой о направлении его на целинные и залежные земли и осудил его поведение…»

«Пересмотреть» — это значит: отказать!.. Вот тебе и «ерунда», «не падай духом»!

Геннадий был как в тумане. Все шло так чудесно по началу, — что же случилось? Или он стал другим?

Неожиданно вся эта история с отъездом приобрела вдруг новый смысл, новое значение. Теперь это стал вопрос чести, от которого уже нельзя было отступить, вопрос доверия к нему, к Геннадию, вопрос его престижа. Если он не уедет — значит, он хуже других, ему не доверяют…

Геннадий бросился искать защиты и помощи у Пастухова. Но и там его ждало жестокое разочарование.

Если при первом разговоре Пастухов встретил Геннадия, что говорится, с распростертыми объятиями, с первых же слов пообещал полную поддержку и удовлетворение всех желаний, то сейчас он долго хмурился, молчал, а потом сказал просто:

— Ты сам виноват, Геннадий. Зачем допустил нарушение трудовой дисциплины?

Ну вот, теперь еще и этот будет читать ему нотацию!

— Послушай, Коля… — По лицу Пастухова Геннадий понял, что взял неверный тон: сейчас перед ним не «Коля», а секретарь заводской комсомольской организации, но продолжал из какого-то упрямства: — Ты же должен понять…

— Я-то все понимаю, — резко перебил Пастухов, сразу переходя на официальный тон, — а вот вы, товарищ Зворыкин, боюсь — нет. Я вам посоветую: чем ходить и жаловаться… («Да я еще ничего сказать не успел! Что ты торопишься?» — пронеслось у Геннадия) …чем ходить и жаловаться, подумайте лучше о собственном поведении. Ехать, товарищ Зворыкин на целину — большая честь. Вы забыли об этом?.. («А что же ты сам туда не едешь? Отсиживаешься за столом…» — уже язвительно подумал Геннадий, чувствуя, как в нем поднимается злость на Пастухова). Надо эту честь заслужить, — продолжал тем временем Пастухов, уже совсем входя в свою роль старшего поучающего, и, видя, что Геннадий порывается сказать что-то, добавил жестко: — Нужно сперва загладить свой проступок, а потом просить!

— Но они же не будут меня ждать! — вырвалось у Геннадия.

Пастухов пожал плечами, как бы говоря: «Ну уж тут я совсем не могу ничем помочь!»

— Ты… вы же обещали!

— Признаюсь: поторопился… — И Пастухов демонстративно встал, давая понять, что разговор окончен.

Геннадий стоял перед ним, как оплеванный. Это «вы» и «товарищ Зворыкин» окончательно ошеломили его, сбили с толку.

На память пришли характеристики, которые давали Николаю другие. Поговаривали, что Пастухов хорош до тех пор, пока не придешь к нему с какой-нибудь просьбой, любит изображать из себя «большое начальство», а попробуй у него попросить чего-либо — прошлогоднего снега не допросишься… В устах многих он уже давно приобрел кличку «сухаря». Геннадий слышал это, но пропускал мимо ушей. Не верил… пока не коснулось самого. Выходит — говорили не зря!.

«Сухарь! Чертов бюрократ! — негодовал Геннадий, выходя от Пастухова. — Видали, сколько важности на себя напустил? Еще друг называется! Хорош «друг»!!!»

Геннадий был так возмущен поведением Пастухова, что ему было даже странно подумать теперь, как это он столько лет мог дружить с этим человеком, не видел, какое у того нутро.

«Поторопился»… Он — «поторопился»!!! Ну, нет! Не он, так другие будут разговаривать с ним. Не один Пастухов на свете! После недолгого раздумья Геннадий метнулся в партком.

Парторг ЦК КПСС на заводе Герасим Петрович Малахов слыл человеком строгим, но справедливым. Участник двух войн, много видевший, много испытавший, вступивший в партию восемнадцатилетним юнцом, он пользовался в среде заводской молодежи неограниченным авторитетом. Рассказывали, что он, будучи оглушен и контужен разрывом снаряда, жестоко обморозился в Финляндии, из-за чего едва не пришлось ампутировать обе ноги, а в Отечественную войну его замертво вывезли на самолете из партизанского края с осколком мины в легком. Весь израненный, потерявший значительную часть своего здоровья, Малахов, тем не менее, был неутомим.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 55
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Южный Урал, № 27 - Виктор Вохминцев торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит